— К слову о доверии и сотрудничестве, — я дотронулся до руки Ани. — Мне нужна твоя помощь.

Грасс приподняла бровь и, словно стесняясь, отодвинула руку.

— Что нужно?

Я рассказал о сообщении Воронцова и своих опасениях.

— Да, это очень похоже на ловушку, — ответила Аня. — И тебе совершенно точно нельзя идти туда одному.

Я залпом допил свой хреновый виски.

— Именно поэтому мне нужна помощь, — хрипло сказал я. — У тебя же остались способы связаться с Радамантом? Я лишь хочу, чтобы ты передала ему о моей готовности помочь ему в обмен на помощь мне.

Глава 17

Мустафин с тревогой взглянул на Аню.

— Ты же говорила, он перестал тебе отвечать. Закрылся. Ты говорила, что ни ментально, ни другими старыми способами выйти на связь не вышло.

Аня пожала плечами.

— У вас тоже ничего не получилось. И все же я уверена, что мои послания до него доходили. По крайней мере те, что я отправляла тайной почтой. Другое дело, что отвечать он не потрудился. — Девушка сжала тонкую ножку своего бокала с такой силой, что стекло треснуло, а она от злости этого даже не заметила. — Говорю же, он нас оставил. Мы сыграли свою роль и больше ему не нужны.

Аня, Аня… Ну как всегда — сперва одни эмоции. Я тяжело вздохнул и поднял на нее глаза.

— Интересно, тебе когда-нибудь приходило в голову, что это не предательство, а попытка вас защитить? Куча надеждинцев лишилась силы, на всех несогласных объявлена охота пуще той, какую вело на вас Тайное отделение. На месте Радаманта я бы тоже не стал вести вас на смерть. Вы что, лемминги?

Мустафин встретился со мной взглядом и едва заметно кивнул. Спасибо за поддержку, конечно, но мне сейчас нужно было не это. Как Аня примирится с обстоятельствами — ее проблема. А мне нужно было спасти сестру.

Или хотя бы обезвредить Воронцова, и на этот раз понадежнее. Чтобы долго не очухался, а лучше — чтобы не очухался вовсе.

Грасс яростно потушила сигарету.

— У меня нет никакого желания снова долбиться лбом о стену, но Радамант отчего-то питает к тебе особую привязанность, — сказала она, и я услышал нотку старой, но хорошо скрываемой ревности. — Быть может, ради тебя он согласится выйти на свет. Но я просто отправлю сообщение. С тобой пойти не смогу. Да и не хочу, если честно.

— Я на это и не рассчитывал.

Знатно же она обиделась на Радаманта! Полагаю, не будь ситуация настолько запутанной и накаленной, могло дойти и до открытого конфликта. Зная Аню, я бы не удивился, реши она попереть на бывшего идейного вдохновителя с кулаками. Эта девка могла отколоть что угодно на эмоциях.

Но за что я ее уважал и любил, так это за то, что после кратких вспышек гнева она неизменно брала себя в руки.

Мустафин поднялся из-за стола.

— Вынужден откланяться. Мне нельзя здесь надолго задерживаться.

Аня кивнула, а я пожал ему руку на прощание. Девушка долго смотрела вслед удалявшемуся надеждинцу, а затем уставилась на меня.

— Не представляешь, как я зла. Зла и разочарована.

— Потом, когда все закончится, набей ему морду. Уверен, найдется много желающих это сделать, но у тебя точно будет право ударить первой.

— Все шутишь, — проворчала девушка.

— С чего ты взяла? Я серьезно. Старый добрый мордобой дает отличную эмоциональную разрядку.

Впрочем, я не был уверен, что Радамант к концу этой эпопеи останется в живых. Слишком уж жестко косоликий начал играть. Поставил все на кон и действовал грубо. Словно старался успеть сделать как можно больше грязной работы до появления Иры. Своеобразная отеческая забота, конечно. Как все же хорошо, что в этом мире пусть совсем ненадолго у меня была настоящая правильная семья.

— Не хочу навязываться, но встреча в полночь, — я взглянул на часы. — Сейчас девять. Осталось три часа. Аня, уже горит!

Она устало вздохнула и поднялась из-за стола, бросив рядом с разбитым бокалом пару купюр. Я потянулся было за кошельком, но она жестом велела мне его убрать.

— Напитки за счет заведения. Я заплатила за посуду. Идем.

Гардеробщик подал Ане пальто, а я вспомнил о манерах и помог ей одеться. Она снова покосилась за меня с подозрением.

— Чего это ты так стараешься? — фыркнула она. — Задобрить меня хочешь?

— Стараюсь вести меня как подобает моему статусу и воспитанию. Человек должен оставаться человеком, а джентльмен — джентльменом.

— Ну, джентльмен из тебя, прямо скажем, так себе, — улыбнулась она. — Но мне приятно. Спасибо.

Вообще-то я делал все это еще и потому, что хотел немного отвлечь Аньку. Ведь на самом деле она сейчас переживала самый настоящий кризис веры. Месть родным отошла на второй план, когда над ее семьей нависла угроза. Орден Надежды перестал существовать — остались лишь ошметки ячеек, которые было трудно скоординировать. А сама Аня… За что она теперь боролась? Ради чего жила?

Хотелось верить, что все, через что она прошла в последнее время, наконец-то поставит ей мозги на место. Пусть она выживет, и пусть, когда все это закончится, она обретет покой в душе. Она, в конце концов, это заслужила.

— Я смогу с ним связаться, — сказала девушка, когда мы вышли в темный переулок. — Есть быстрый способ. Точнее, я просто передам послание. Но этого будет недостаточно, даже если он тебе ответит. Я больше не могу доверять Радаманту так, как раньше, и тебе не советую. Надейся только на себя. Думай своей головой. И помни, что сейчас Воронцов сильнее тебя.

— Разумеется, — ответил я. — У него офигеть какое преимущество.

Аня плотнее запахнула пальто и завязала пояс узлом.

— И поэтому прежде, чем ты отправишься на ту встречу, мы зайдем еще кое-куда, — холодно и мстительно улыбнулась она. — Тебе понравится.

Мне не понравилось.

Правда, только поначалу. Чем подробнее описывала ситуацию Анька своему знакомому, тем ярче начинали сиять его глаза. Хорошо знакомым мне маньяческим блеском, который в лучшем случае был присущ фанатам своего дела, а в худшем — фанатикам.

Знакомый выглядел как типичный психиатр и на первый взгляд на фанатика не тянул. Мужчина неопределенного возраста, наполовину седой, с залысинами, неизменной бородкой, очками в тонкой оправе и вкрадчивым голосом. Не хватало только белого халата и медсестрички за спиной.

Правда, и помещение скорее походило на подвальную лабораторию Хайзенберга из «Breaking Bad».

— О, это весьма занимательная задача, Аннушка, — улыбнулся неназванный знакомец. — С удовольствием помогу.

— Нужно срочно. У тебя час.

«Психиатра» перекосило от возмущения, да так, что очки сползли на кончик носа.

— Аннушка, даже Господь почти неделю создавал мир! А ты предлагаешь мне за час…

— Хуже, чем получилось у Господа, уже не будет. Давай, дорогой. Поднапрягись и реализуй весь свой гений. С тебя причитается, если ты не забыл. — Внезапно Анька захлопала ресницами и изобразила сладчайшую улыбку. — Или ты хочешь, чтобы я обо всем рассказала Вепрю?

— Сучка ты, Аннушка, — нахмурился «психиатр», но явно сдался. — Вроде из благородных, а играешь грязно.

— Весь город тонет в грязи, и если не хочешь, чтобы и тебя накрыло с головой, просто сделай то, о чем я прошу.

Так у меня появилось оружие. Зависящее не от Благодати или родовой силы, а от ловкости и сообразительности. Оружие, которое я никак не ожидал получить. Но в этом был свой плюс — если даже я не предполагал, что это могло сработать, то наверняка к такому повороту не был готов и Воронцов.

Ну, Серега, сейчас посмотрим, кто из нас самый хитрый.

Я снова делал все по-своему. Опять пытался балансировать между призрачным шансом на победу и собственной смертью. Я учел все, о чем предупреждала Матильда, подстраховался везде, где смог в режиме цейтнота. И все равно не был уверен, что этого окажется достаточно.

— Как и договаривались, тебя будут ждать, — сказала Аня, когда такси остановилось на Лиговском. — Горький пришлет двоих на машине. Но они не статут тебе помогать. Только если у тебя получится…